3. Региональные проблемы. С одной стороны, очевидно, не следует переводить обсуждение региональных проблем в плоскость отношений Восток-Запад (в таком случае их решение становилось бы вообще невозможным, кроме как при достижении общего „примирения" между США и СССР). С другой стороны, мы не можем не подтвердить свой принципиальный подход в поддержку национально-освободительной борьбы народов, не предупредить США, что не согласимся с их произвольным толкованием своих „жизненных интересов". …Какого-либо взаимопонимания по региональной проблематике вообще и относительно урегулирования конкретных ситуаций определенно не получится. Видимо, придется ограничиться договоренностью о том, что начатые нами с американцами двусторонние консультации относительно положения в различных районах мира будут поставлены на более регулярную основу. Это не много, но, идя на такие консультации, американцы волей-неволей признают нашу роль, скажем, в той же Центральной Америке, саму мысль о чем они до последнего времени не могли даже допускать.
4. В области собственно двусторонних отношений мы с американцами тоже смотрим на вещи по-разному. У них стратегическая цель: не меняя существа своей нынешней жесткой политики в отношении нас, получить больше возможностей для непосредственного идеологического воздействия на советских людей. Отсюда упор на доступ к телевидению, на широкие молодежные контакты и т. д. Мы, в свою очередь, предложим то, что считаем выгодным для себя (например, исследования термоядерного синтеза). Тем временем по-деловому продолжать переговоры (соглашения об обменах, о воздушном сообщении, о генконсульствах и т. п.), но только на базе взаимоприемлемых соглашений. Получится к моменту встречи хорошо. Нет — тоже беды не будет. Во всяком случае, идти на односторонние уступки американцам, а они в последнее время явно завышают ставки, незачем.
5. Чем может быть закончена встреча? Если с Рейганом не удастся договориться по конкретным областям даже на вышеизложенной оптимальной основе, встречу целесообразно закончить на ноте обоюдной готовности продолжить диалог, т. е. продолжать переговоры по всему комплексу вопросов.
Следует, очевидно, положительно отнестись и к возможности последующих встреч на высшем уровне. Нет причин возражать против того, чтобы в Женеве было заявлено о принципиальной договоренности на этот счет. Что касается конкретных сроков — надо бы оглядеться после Женевы.
Конечно, неплохо бы иметь по итогам встречи какой-то совместный документ. Однако не делать из этого для себя идею фикс. Можно обойтись и без итогового заявления".
Таковы были основные ориентиры к встрече с президентом Рейганом.
Как видим, в Москве не возлагалось больших надежд на конкретные результаты встречи с Рейганом. Главное — установить и поддержать приемлемый контакт на этом уровне.
Записка в целом была одобрена Горбачевым и Политбюро в качестве памятки для бесед с Рейганом. Горбачеву одновременно давалось право действовать на встрече с Рейганом по своему усмотрению с учетом обстановки.
Вспоминая многие встречи на высшем уровне, в которых я принимал участие, должен признать, что первая встреча Горбачева и Рейгана носила достаточно необычный характер.
Так получилось, что к женевскому саммиту не были подготовлены заранее совместные разработки по наиболее существенным аспектам встречи. Например, разрыв в позициях обеих сторон по главному вопросу — о контроле над ядерными вооружениями — оставался настолько большим даже в концептуальном подходе, что он исключал возможность заранее установить какую-либо целенаправленную повестку для обсуждения на встрече этого важного и сложного вопроса. В результате, оба руководителя, в конце концов, по существу, согласились рассматривать эту встречу как в основном ознакомительную и обзорную, как первый шаг в новом для них процессе дальнейшего взаимодействия. Рейган и Горбачев фактически отказались от обсуждения пакета вопросов, подготовленного их профессиональными советниками и помощниками, и вели „свободный разговор".
Думаю, что такой сценарий в той конкретной исторической обстановке, в конечном счете, оказался наилучшим, ибо он не фиксировал тупиковые ситуации, а давал возможность их обсудить, не доводя дело до личных конфронтации. Это было особенно важно при первой встрече двух руководителей.
Встреча в Женеве и ее итоги
18 ноября в 11 часов 45 минут утра на женевский аэродром прибыл самолет Горбачева. Его встречал президент Швейцарии К.Фурглер.
19 ноября начались переговоры Горбачева и Рейгана. Это была четырнадцатая встреча на высшем уровне, в которой участвовали советские и американские лидеры (считая со встречи в Тегеране в 1943 году Сталина, Рузвельта и Черчилля).
Горбачеву было 54 года, а Рейгану -74 года. Один лишь начинал свою карьеру в качестве руководителя Советского Союза, стремился укрепить свои позиции в стране, демонстрируя подчас нестандартный подход к проблемам внутренней и внешней политики. Другой — ветеран-антикоммунист, в зените своей президентской славы, впервые согласившийся на встречу с лидером „империи зла".
У них, по существу, был общий подход к встрече: оба исходили из наличия глубоких разногласий между СССР и США, но в то же время надеялись, что им удастся в Женеве дать какой-то „свежий старт" отношениям между их странами и правительствами. Была у них и еще одна общая черта: оба верили в свою глубокую индивидуальность и свою способность убеждать других, причем возлагали большие надежды на беседы наедине. Несмотря на присущую обоим самоуверенность, они все же нервничали, понимая ответственность встречи. И, конечно, каждый из них, по своим собственным причинам, хотел в любом случае закончить встречу так, чтобы она не была расценена как неудача.
Все это накладывало отпечаток на их поведение. Решено было провести несколько бесед один на один, для того чтобы максимально исключить из встречи официальный, формальный характер. Состоялись также переговоры делегаций на высшем уровне в полном составе.
С самого начала Рейган продемонстрировал свою уникальную способность выставить себя в благоприятном свете, играя на публику. Первая встреча проходила в американской резиденции.
Утро выдалось холодное, и с Женевского озера дул ветер. Горбачев был в осеннем пальто и меховой шапке. Когда он подъехал к резиденции Рейгана, то тот вышел его встречать в одном костюме, без пальто и шляпы. На опубликованных многочисленных фотоснимках президент США выглядел энергичным, моложавым и физически крепким по сравнению с тепло одетым Горбачевым. Разница в их годах совсем не чувствовалась. Как позже стало известно из окружения Рейгана, он ожидал Горбачева в прихожей, также одетый в осеннее пальто. Но когда он в окно увидел Горбачева в зимнем облачении, то быстро сбросил с себя пальто и вышел встречать советского лидера в костюме. Сработал инстинкт Рейгана в плане „паблисити". Горбачев это быстро учел, и когда американский президент приехал в нашу резиденцию, то он также встретил его в одном костюме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
